— Угу! И глазки у наследника великого герцога такие же голубенькие.

— Ведь это же красиво — голубоглазый брюнет. Хорошо, хоть не пошёл в батюшку с его грубыми чертами лица.

— Ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца. Это я так… к слову. Мы же все знаем, кто папа маленького великого герцога.

— Говорят, малыш один в один в двоюродного дядюшку.

— Интересно только с какой стороны — с маминой или с папиной?

— Какая разница, если признан в Храме?

— Никакой! Просто Эдмунд знал, кого назначить защитником сына. Граф Тихий уж точно не откажется от воспитания сына.

— Сына сюзерена! Леди Лауры!

— А я как-то иначе сказала?

— Мы ведь с мужем ездили на похороны. Там случился миленький скандальчик.

— Да? Что такое?

— Расскажите! Расскажите!

— Разве только по секрету… Без передачи!

— Мы ни слова!

— Никогда и ни за что!

— Рассказывайте! Интересно же!

— Вы про Манефу слышали?

— Это кто такая?

— Подруга, мэтресса или как лучше назвать прошлую любовь Эдмунда? До свадьбы с Лаурой, конечно. Из герцогского дворца её только после похорон выселили, а так она и при Лауре там жила, да ещё жалование получала.

— Первая любовь?

— Кто знает? Только вот на поминках скандал случился, из-за которого ей пришлось уехать. Мужчины не в курсе, а девочки обсуждают. Кроме герцогини, понятно. Её от слухов о муже стараются уберечь.

— Каких слухов? Про бывшую супруга? Или там что-то совсем пикантное?

— О! Там такое! Манефа, в компании служанок, поминала своего благодетеля. А подшофе они песню запели. Жалостливую, про селянами забитого конокрада. Там слова есть: «И дорогая не узнает, какой у друга был конец…» Так Манефа на этом месте заявила: «И я не знаю! Ни разу не видела… Только рассказывала, как силён и могуч». После такого её в один день отослали. Но кое-кто услышал и стал наводить справки. Были у Эдмунда другие любовницы. Была и первая настоящая любовь, и страстные вторая с третьей, и пара-тройка любвишек попроще, это если не считать горничных, гризеток и прочих простолюдинок. А потом как отрезало! Только одна Манефа! И так до самой свадьбы!

— Как интересно! А может быть, действительно отрезало?

— Или догулялся?..

— Хи-хи! Сучок в стружку ушёл! Пришлось блюсти себя до свадьбы!

Глава 29

Родственный разговор

— Тётя, как сделать так, чтобы Стах присматривал не только за деньгами Эдмундика, но и за моими тоже? Вы с Марианой советовали написать список того, чего хочу — я написала. Теперь помоги решить, что за это придётся отдать.

— Знаешь в чём твоя беда? Лаура, ты путаешь необходимое с полезным, полезное с желаемым, желаемое с необходимым. Наверное, ты слишком богата, чтобы учиться — жизнь тебя толком не била. Хочешь правду? Ты уже не государыня Айзенерда, а кукла на троне. Править станут помимо тебя.

— Что такое говоришь⁈ Не била! У меня муж все деньги на своё герцогство вытянул!

— Своё! Не ваше! Потому ты не государыня. Неприятно? Правда глаза колет? Мой отец, твой дед, желал совсем другого развития дел. Впрочем, сейчас другие люди работают, чтобы Айзенерд не ушёл из влияния Хаора.

— Но я…

— Ты, как всегда, сразу о своём, даже из вежливости не спросила про мои дела. Пусть! К чему вести пустые разговоры⁈ Ты такая, какая есть. Давай, раз и навсегда решим, что не дано тебе править, а затем подумаем, что нужно делать. Скажи честно, без всяких недоговорёностей и умалчиваний, ты мне всё рассказала? Может, кто-то тебе предлагал провести какие-нибудь реформы в Айзенерде? Или подняться на ступеньку выше в Хаоре? Или…

— Тётя, честно, ничего такого… Только, кажется… Я беременна!..

— Ещё не лучше! От кого?

— Это пока не точно… Возможно, просто расстроилась из-за смерти Эдмунда…

— От кого, спрашиваю?

— Ну… помнишь такого Гернота? Его ещё представили…

— Всё я помню! Ты что? Не надевала предохранительный амулет?

— Понимаешь… С ним чувствуешь себя какой-то шлюхой, а мне же хочется по любви…

— Дура! Ладно! И с этим разберёмся.

— Только можно ребёночка оставить? Я хочу…

— Молчи. Просто чуть-чуть помолчи. Тебе сейчас придётся беспокоиться не только о своих хотелках. Как понимаю, подписывать документы ты не можешь до сей поры?

— Нет.

— А сорок дней с получения проклятия уже прошло. Значит, оно с тобой до конца жизни. Если об этом станет известно, под сомнение попадут все принесённые тебе клятвы, оммажи и обеты. Про правление забудь. Окончательно! Смирись с второстепенной ролью. В политических раскладах ты ноль без палочки.

— Из-за подписи?

— Нет. Подпись — это последний, добивающий удар. Был бы у тебя другой характер, это можно было бы обойти. Впрочем, с другим характером ты не налетела бы на проклятие. Скажем так — если о недействительности подписи станет известно посторонним, то последствия станут для тебя катастрофическими.

— Так чего мне делать?

— Слышала, как умные люди говорят? «Не знаешь, что делать? Не делай ничего!» Будет меньше шансов, что довыделываешься. Но это не твой случай, ты умеешь даже на ровном месте найти забот на свою благородную задницу.

— Тётя! Я буду тебя слушать, обещаю!

— В который раз? Хорошо, давай вернёмся к делам. Вечером к тебе зайдёт доверенная лекарка с артефактом. Скажет точно — залетела или пронесло. В любом варианте заплати щедро, на этом не экономят. Выслушай предложенные варианты и выбери решение. Коли мужа нет, тут никто тебе не советчик. Только выбирай головой, а не как обычно. Прикинь варианты заранее. Подумай, как к тебе отнесутся айзенердцы, узнав о бастарде. А они узнают! Не считай людей идиотами, слухи точно просочатся.

— А если мы с Эдмундиком уедем в Зеленоземье?

— Кто тебе позволит надолго увезти великого герцога? Смотри на жизнь реально. Лучше обсудим финансы. Про Гоуи забудь. Тебе ничего оттуда не перепадёт при любом раскладе. Доходы графа Гоуи, и ты никакого отношения к ним не имеешь. Наверняка, распоряжаться станет Регентский совет, но дополнительные выдачи для тебя в их списке не появятся.

— Я в Гоуи никто?

— Да. Занимать позиции надо было сразу. Теперь время упущено. Как уже сказала